...one and one, eleven, an inelegant number.
"Золотые персики Самарканда: книга о чужеземных диковинах в империи Тан":
Как-то в середине своего правления Сюань-цзун пришёл в удивление, что не было среди подношений, недавно полученных с Запада, никаких изделий из почти легендарного пятицветного нефрита, хотя в его сокровищнице имелись пояс, украшенный пластинами из этого красивого камня, и вырезанная из такого же нефрита чаша, представленные давным-давно. Он приказал своим военачальникам, ведавшим «безопасностью Запада», сделать внушение тем нерадивым (но безымянным в рассказе) варварам, которые были в том повинны. Этими должниками, скорее всего, могли бы быть жители Хотана, неистощимого источника нефрита, считавшиеся в Китае дикарями, несмотря на высокие достоинства их музыки и прелести хотанских женщин. Кто бы ни были эти провинившиеся данники, им не удалось уклониться от отправки в Чанъань чудесного многоцветного камня. Но, увы, на караван напали и захватили его груз жители Малого Болора, грабители из холодных и узких долин в предгорьях снежного Памира, носившие тюрбаны и поедавшие вшей. [238] Когда дурные вести достигли священного дворца, Сын Неба, разгневавшись, послал армию из сорока тысяч китайцев и бесчисленного множества зависимых «варваров», чтобы осадить столицу грабителей и вернуть себе нефрит. Царь Малого Болора сразу возвратил награбленное и смиренно домогался права посылать ежегодную дань танскому двору. В этом было отказано, а его злосчастный город Гильгит подвергся опустошению.
Победоносный китайский полководец, ведя за собой три тысячи уцелевших от погрома жителей города, двинулся на родину, провожаемый предсказанием гибели, исходившим от местного прорицателя. И действительно, всё это множество людей, за исключением только одного китайца и одного варвара-союзника, было уничтожено великой бурей. Несчастный Сюань-цзун, окончательно лишившись драгоценного нефрита, послал экспедицию на поиски остатков своего воинства. Удалось найти целую армию совершенно прозрачных тел — замёрзших пленников и превратившихся в лёд воинов, которые тут же на глазах растаяли, исчезнув навсегда.
Как-то в середине своего правления Сюань-цзун пришёл в удивление, что не было среди подношений, недавно полученных с Запада, никаких изделий из почти легендарного пятицветного нефрита, хотя в его сокровищнице имелись пояс, украшенный пластинами из этого красивого камня, и вырезанная из такого же нефрита чаша, представленные давным-давно. Он приказал своим военачальникам, ведавшим «безопасностью Запада», сделать внушение тем нерадивым (но безымянным в рассказе) варварам, которые были в том повинны. Этими должниками, скорее всего, могли бы быть жители Хотана, неистощимого источника нефрита, считавшиеся в Китае дикарями, несмотря на высокие достоинства их музыки и прелести хотанских женщин. Кто бы ни были эти провинившиеся данники, им не удалось уклониться от отправки в Чанъань чудесного многоцветного камня. Но, увы, на караван напали и захватили его груз жители Малого Болора, грабители из холодных и узких долин в предгорьях снежного Памира, носившие тюрбаны и поедавшие вшей. [238] Когда дурные вести достигли священного дворца, Сын Неба, разгневавшись, послал армию из сорока тысяч китайцев и бесчисленного множества зависимых «варваров», чтобы осадить столицу грабителей и вернуть себе нефрит. Царь Малого Болора сразу возвратил награбленное и смиренно домогался права посылать ежегодную дань танскому двору. В этом было отказано, а его злосчастный город Гильгит подвергся опустошению.
Победоносный китайский полководец, ведя за собой три тысячи уцелевших от погрома жителей города, двинулся на родину, провожаемый предсказанием гибели, исходившим от местного прорицателя. И действительно, всё это множество людей, за исключением только одного китайца и одного варвара-союзника, было уничтожено великой бурей. Несчастный Сюань-цзун, окончательно лишившись драгоценного нефрита, послал экспедицию на поиски остатков своего воинства. Удалось найти целую армию совершенно прозрачных тел — замёрзших пленников и превратившихся в лёд воинов, которые тут же на глазах растаяли, исчезнув навсегда.